''Вашингтонский консенсус''. Приватизация и свободная торговля.

Причины мирового кризиса. Часть 4.



Читайте также: Часть 1. "Как строилась мировая экономическая система".

Часть 2. "Механизмы сохранения влияния".

Часть 3. "Становление МФО. Реформы в Эквадоре"

"Вашингтонский консенсус".

Последние пол столетия США активно меняли мир под себя. Ключевыми механизмами в этом процессе служили МВФ и Всемирный банк, которые кредитовали десятки стран в обмен на кардинальные реформы. Стандартные условия кредитования, которые позднее назовут "Вашингтонским консенсусом", приводит бывший главный экономист программы ООН по вопросам развития Изабель Грюнберг:

- максимальная приватизация;

- сокращение до минимума социальных программ, превращение систем здравоохранения и образования в набор платных услуг, отмена дотаций на товары первой необходимости;

- стабильность национальной валюты даже в ущерб производству;

- ограничительная денежная политика (высокие процентные ставки);

- создание валютных резервов;

- полная свобода передвижения капиталов;

- налоговые реформы ("расширение налогооблагаемой базы" за счет наиболее бедных).

Как писал в своей книге профессор Лондонской школы экономики Джон Грей, именно "Вашингтонский консенсус" является двигателем политики глобализма и свободного рынка. Публицист Ноам Хомский замечает, что результатом этой политики стали глобальные изменения, произошедшие с начала 70-х, когда администрация Никсона отказалась от золотого обеспечения доллара. Этот односторонний акт, поддержанный другими западными странами, привел к гигантскому увеличению спекулятивного капитала.

В 1971 году 90% международных финансовых сделок относились к реальной экономике, а 10% были спекулятивными. К середине 90-х уже около 95% сделок были спекулятивными, с ежедневными потоками превосходящими общие резервы семи крупнейших индустриальных держав более чем на один триллион долларов в день.



Действительно, кредитная экспансия МВФ и ВБ неразрывно связана с базовыми механизмами функционирования американской экономики и утверждением доллара в качестве глобальной валюты. Чтобы смягчать кризисы в США эта модель требовала постоянного расширения границ долларового мира. Пиковой точкой этой экспансии на переломе веков стало объявление доллара национальной валютой Эквадора и Сальвадора, как следствие многолетнего процесса "оздоровления" экономик этих стран по рецептам МВФ.

Как отмечает американский экономист Джеймс Гэлбрейт, стремление к конкуренции, дерегулированию, приватизации и открытым рынкам капитала в действительности подорвало экономические перспективы многих миллионов беднейших людей в мире. Еще в 1999 году он написал, что "налицо кризис "Вашингтонского консенсуса", и он очевиден для всех". "Где возникли новые рынки и развивающиеся страны вошли в фазу бурного развития, где страны с переходной экономикой, действительно завершившие период успешного перехода? Если внимательно присмотреться, таких примеров не существует", – утверждал Гэлберт. По его словам, везде, будь то Россия, Южная Корея, Мексика или Бразилия, государственные программы развития включали либерализацию, приватизацию, дерегулирование. Но затем приток капитала приводил к завышению валютного курса, удешевлению импорта и неконкурентоспособности экспорта. После того как нереалистичность данных ранее обещаний "трансформации" стала очевидной, настроение инвесторов ухудшилось и начиналось бегство капитала.



Бывший главный экономист Всемирного банка, нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц выступил одним из критиков международных финансовых институтов. В 2002 в журнале "Deutschland" вышла его эпохальная статья "В тени глобализации": "Хотя сегодня МВФ и ВБ действуют в основном в странах третьего мира, в их руководстве находятся представители промышленных государств. Руководители обеих организаций избираются за закрытыми дверями, и от кандидатов на эти должности еще никогда не требовалось наличия практического опыта работы в странах третьего мира. Спустя почти 60 лет после основания МВФ можно констатировать, что он не справился со своей задачей. Многие нормы экономической политики Фонда, прежде всего преждевременная либерализация рынка капитала, обостряют нестабильность мировой экономики...". По словам Стиглица, полторы тысячи работников МВФ не в состоянии адекватно руководить экономикой почти сотни стран мира.

Приватизация проходила одинаково коррупционно во всех развивающихся странах. Американский журналист Грег Паласт: "Правительства, используя требования Всемирного банка чтобы заткнуть рот местным критикам, охотно уничтожают электрические и водопроводные компании. "Их глаза загораются" при мысли о 10% комиссионных, переведенных на швейцарские счета, за снижение на несколько миллионов цены национального имущества". И правительство США знает об этом, утверждает Стиглиц, во всяком случае, о крупнейшей "взяткотизации" из всех – распродаже России в 1995 году. "Минфин США считал, что это прекрасно, поскольку они хотели переизбрания Ельцина. Мы хотели, чтобы деньги попали к Ельцину в виде поддержки его избирательной кампании", – говорит Стиглиц.

В 2009 году МВФ обвинили в поддержке избирательной кампании Юлии Тимошенко. Действительно вызывает удивление, что впервые фонд финансировал не стабилизацию валютного курса или выравнивание платежного баланса, а расходы бюджета. Вопреки традициям чиновники МВФ упорно закрывали глаза на невыполнение правительством непопулярных обязательств, понимая, что это будет сделано уже после выборов. Известно, что выполнение требований, касающихся приватизации, было заблокировано президентом Виктором Ющенко. Его логика состояла в том, что продавать эффективные предприятия, типа Одесского припортового завода, в период кризиса нелогично.



Академик Юрий Пахомов отмечает, что сама по себе приватизация может быть вполне полезной, но важно, какие реформы проводятся перед ней. В Китае, Польше и других успешных странах приватизации предшествовало создание конкурентной среды, в то время как в Украине и России "лошадь и телега" – именно с подачи МВФ – менялись местами. Ущерб, наносимый подменой очередности, а, по сути – полным игнорированием со стороны МВФ фактора конкуренции, в конце 90-х признал даже глава Всемирного банка Джеймс Вулфенсон: "Проведение приватизации до создания эффективной регулятивной системы или конкурентной среды может привести к катастрофе".

Свободная торговля.



Помним, как украинские политики наперебой били себя в грудь, доказывая, что именно они обеспечили вступление Украины во Всемирную торговую организацию. Но системных мер по поддержке наиболее важных отраслей нашей промышленности так и не было принято. Декларативные "антикризисные меморандумы" – не в счет.

Напрашивается параллель из жизни Австралии начала ХХ века. Тамошние фермеры держали овец в выгонах за высокими заборами, ограждавшими от шакалов и гиен. Строившие более прочные ограды, теряли меньшее поголовье. А мы выпустили наших овец пастись и сломали ограду. По идее, они должны бы добраться до свежей травы... Если смогут выжить. Но у нас нет оружия, чтобы ежедневно отстреливать хищников вокруг фермы. И того хуже: мы выпустили овец пастись в тот момент, когда наступила ужасная засуха.

Опыт других стран говорит о том, что приход "прозападной" "оранжевой" власти не случайно превратил Украину в потребителя импорта. И первое и второе правительства Тимошенко снижали импортные пошлины, иногда на 90%. Если в 2004 году позитивное сальдо торгового баланса составляло $3,5 млрд., то перед кризисом в 2008 году было уже -$17 млрд. Т.е. импорт превышал наш экспорт на сумму, которая больше половины расходов госбюджета Украины. В результате вступления в ВТО в 2008 отрицательное торговое сальдо ухудшилось почти по всем товарным позициям, кроме подсолнечного масла, кожевенного сырья и черной металлургии. Попытка парламента ввести 13% пошлину на ввоз импорта закончилась широкомасштабным давлением со стороны МВФ и ВТО и ее отменой (оставили лишь для автомобилей и холодильников). Не было счастья, да несчастье помогло – кризис значительно снизил импорт – у граждан почти не осталось денег на массовые покупки, а "кредитный дождь" закончился. Но, несмотря на это, как минимум в ближайшие два-три года удерживать торговый баланс будет сложно любому правительству.

Как отмечает Юрий Пахомов, в западноевропейских странах вместо внезапной открытости (как в Украине или России) осуществлялась многолетняя избирательная протекционистская закрытость; вместо чистой рыночной стихии рынок сочетался с планированием. Либерализация и масштабная приватизация венчали, а не предваряли (как по МВФ) трансформации.

От свободной торговли выигрывают, прежде всего, наиболее сильные страны. Американский социолог Иммануил Валлерстайн напоминает, что после 1945 г. США, чтобы укрепить политическую коалицию против СССР, дали Западной Европе, Японии, Тайваню и Южной Корее возможность использовать протекционизм. В какой-то мере это и определило их экономический рост. Но когда в 70-х они превратились в серьезных конкурентов, Штаты начали активно осуждать такую политику. Однако вследствие экономического спада США сами начали защищать более слабые сектора производства. Но вот "развивающиеся рынки", например, Малайзия, Индонезия, Индия, Пакистан, Египет, Турция, Нигерия, Бразилия или Аргентина обязаны были открываться. США рассматривали их не только как рынки для своей продукции, но и как пространство для финансовых сделок. По словам Валлерстайна, основными инструментами этой политики стали МВФ и ВТО. По данным российского академика Сергея Рогова, протекционистские меры развитых стран обходились развивающимся ежегодно примерно в $300 млрд.

Европа последние два десятилетия явно не в восторге от американского протекционизма. Например, когда в 2002 Буш-младший установил пошлину на сталь, чтобы защитить американских промышленников в тех штатах, которые хотел привлечь на свою сторону перед избранием на второй срок, европейцы выиграли дело в рамках ВТО, обретя право устанавливать контрпошлины. По данным американского экономиста Джереми Рифкина, только в 1993 году транснациональные корпорации получили от американского правительства не менее $104 млрд. субсидий в форме прямых выплат, либо в виде налоговых льгот, которые способствовали укреплению позиций ведущих концернов США на зарубежных рынках.

Джон Грей в 2001 критиковал правительства США и Великобритании за проводимую ими политику "рыночных реформ" в развивающихся странах подчеркивая, что именно она "несет болезнь всему миру" – глобальную финансовую катастрофу. Грей отметил, что, например, российское сельское хозяйство можно возродить лишь при помощи защиты внутреннего рынка.

В конце 20-го века в 22 случаях из 24-х Вашингтон получил поддержку, обращаясь за помощью ко Всемирной торговой организации. Стиглиц говорит, что ВТО делает богатых еще богаче. По его словам, данные Всемирного банка показали, что после Уругвайского раунда многосторонних торговых переговоров от 94-го за пять лет наиболее бедный район мира – расположенный в Африке к югу от Сахары – стал беднее на 2%. В то время как США хвалились миллиардными дополнительными доходами.

Но ради объективности следует заметить, что главная вина за экономические неудачи любой страны все же лежит на ее политической элите. Правительствам и политикам многих стран очень удобно списывать все свои ошибки на международные организации, а также "коварные" транснациональные корпорации. Например, судя по опыту Китая, который перед вступлением в ВТО провел 10 лет изматывающих переговоров, проблемы не столько в международных организациях, сколько в потенции каждой страны отстаивать собственные интересы. Боже, дай Украине, силы!

Продолжение следует.

P.S. О некоторых результатах вступления Украины в ВТО читайте в статье Сергея Чигиря на "Экономической правде".