С жуками в трусах, с тараканами в голове
Почему у нас в стране о журналистике перестали говорить, как о четвёртой власти? В то время как не тоталитарные страны считают её важнейшим рычагом в контроле общества за властью.
Почему вырождается профессия? Почему реально помогают людям и рискуют в борьбе за справедливость одни, а на слуху в резонансных заголовках совершенно другие? Наверное, потому, что почувствовав вкус публичной власти, в журналистику ломанулись проходимцы всех мастей на выборах мы видим толпы бритоголовых "журналистов" со сбитыми на кулаках костяшками; не дружащие с Законом особы вдруг становятся представителями СМИ.
А есть ещё профессиональные кликуши, действующие на манер юродивого из трагедии Пушкина "Борис Годунов": "Борис! а Борис! обидели юродивого... мальчишки отняли копеечку, вели-ка их зарезать, как ты зарезал маленького царевича".
Вот на днях, неустановленные юмористы обидели юродивого пришили "жучок" к домашней одежде, а виноват оказался "режим Януковича". Если внимательно почитать то, что публикует сей "журналист с жучком", по моему оценочному мнению, материалы эти вторичны и конъюнктурны. Но панегирики в защиту "журналиста с жучком" уже заполонили всё информационное пространство. И обозреватели, защищая его от "злочинної влади" уже написали, что он очень хороший. Оппозиция в свою очередь пишет, что это гордость украинской журналистики, какой он замечательный расследователь и аналитик.
Читаешь о пятичасовом обыске в квартире "журналиста с жучком" и думаешь, что, может быть, и правы неизвестные в своем скрытом сарказме – пришили подозрительный предмет к засаленному обломовскому халату. Посудите сами: материал Lenta-ua озаглавлен "Вот уже пятый час длится обыск в квартире журналиста, разоблачившего Азарова". Но никакого обыска на самом деле не было: "обыска не состоялось, но журналиста вызвали на допрос, который прошёл сегодня утром" читаем мы в той же статье.
Ну, подумайте сами, кто дома декламирует свои рабочие намерения? Сдаётся мне, что кто-то из ближнего круга "журналиста с жучком" изысканно пошутил. А для оппозиционно настроенных эта шутка была как возглас "чу!" для собак ездовой упряжки. Глаза выпучили, языки высунули и потянули "с топотом и гомоном, и гамом".
Понимаете, украинская независимая как бы журналистика должна хвалить то, что вменили им в обязанности "состоятельные кроты" на Западе. Потому, что сейчас в начале года, самое время дележа грантов и прочих воспоможествований из "стран заходящего солнца". Для того, чтобы получить жирный грант, надо прослыть непримиримым борцом с режимом. А получив грант, можно резонёрствовать на манер Обломова, не вставая с дивана, с ноутбуком на пузе.
На самом деле, почти никто из украинских журов не пробовал и даже не пытался жить на Западе, зарабатывать там на хлеб, на семью, на детей, там же тратить, там же самореализовываться. Поэтому они всегда говорят не о какой-то конкретной стране, а "на Западе". Мол, "на Западе пресса независимая".
"Экспертам по Западу" даже в голову не приходит, что в Англии, Ирландии, Франции, Испании выражение "независимый журналист" – это оксюморон. А в Германии, Польше, Италии – это значит "безработный журналист". А в Дании, Бельгии, Финляндии – это означает неавторитетный журналист. Журнализм в странах Европы – это работа. Это не служение, не паломничество к Правде, не обет блюсти чужие нравы, не мессианство и не терновый венец нищенства. У иных наших журналистов в голове такое не умещается.
Вспомните, ровно год назад в кинопрокате с успехом прошёл фильм "Девушка с татуировкой дракона". В фильме Микаэль Блумквист, журналист и издатель шведского политического журнала "Миллениум", проиграл судебный иск, поданный против него миллиардером-предпринимателем Хансом Эриком Веннерстрёмом, который обвинил Блумквиста в клевете. Полгода столько журналист отсидел в тюрьме за бездоказательные обвинения.
Наш безответственный журналист любит фрондировать и мнит себя "солью земли", свободомыслящей и правильно понимающей, что есть "журналистика", а что – нет. А національно свідомі журналисты, хуже того, полагают единственно верной только свою точку зрения, а иная не очень-то и допускается.
У Проспера Мериме в "Кармен" можно найти непристойную цыганскую поговорку: "Удаль карлика в том, чтобы выше других нассать". Вот иные журналисты, из числа тех, кому пришивают жучки к домашней одежде, работают на манер системы "Град" установка залпового огня – бьют по площадям выше своей головы.
Своё признание всякий "журналист с жучком" видит в том, чтобы обличать. С позволения сказать, "журналистское расследование" у "журналистов с жучком" – это значит непочтительно излагать давно известные факты. Влекомый вверх социальным инстинктом, "журналист с жучком" реализуется через анализ чужого труда – но беда в том, что этот анализ не стоит выеденного яйца. Просто оценивающий автоматически ставит себя выше оцениваемого в том воображаемом мире, который сам же и вообразил. В своих публикациях "журналист с жучком" весьма редко даёт слово противоположной стороне. Сознательно избегает доводить до сведения читателей точку зрения, отличную от своей. При этом обожает отыскивать вокруг себя происки "злочинної влади".
"Журналист с жучком" регулярно кого-то ругает. Ну, максимум, у одного человека от этого сильно портится настроение, зато у пятидесяти настроение сильно поднимается, потому что одно из главных удовольствий коррупционера – это почитать о том, как "мочат" какого-то другого коррупционера. Госслужащие это просто обожают. Для них это вроде игры в "мясо". Такая казарменная игра, описанная у Ярослава Гашека в "Похождениях бравого солдата Швейка", когда в гарнизонной тюрьме арестанты на проповеди фельдкурата Каца по очереди дают друг другу сильные щелчки по задней части тела.
"Журналист с жучком" для чиновничества – это навроде пьющего фельдкурата Отто Каца. Он бдительно приглядывает за бюрократами. Проповедует демократию и національну свідомість, говорит что надо, а что не надо, что хорошо и что плохо. И "журналистом с жучком" забавляются, потому что, когда передовица или корреспонденция, или очерк, или ещё какого там жанра эпистола его появляется в СМИ – это ровно ничего не значит для офф-лайн реальности.
Да, грязекопанием можно зарабатывать деньги, а в отдельных случаях грязекопанием можно заработать даже большие деньги. Но вот заработать грязекопанием уважение широких масс уже практически невозможно. "Журналист с жучком" всё-таки страдает от того, что широкие массы его не уважают.
А направленность статей у "журналистов с жучком" хорошая, всё про гражданскую свободу попранную, да про коррупцию. Однако внимательные читатели понимают, это пишут совершенно закомплексованные люди, лишь приблизительно понимающие, о чём, собственно, речь. К тому же "журналист с жучком" живёт в совершенно иллюзорном мире, мечтой о горнем царстве украинской демократии. Ну, что в таком состоянии можно написать путёвого?!
Доктор Йозеф Геббельс совершенно справедливо заметил: "Критик должен быть готов в любой момент и по первому требованию заступить на место критикуемого им, и исполнять его обязанности профессионально, компетентно и исчерпывающе; в противном случае, критика превращается в наглую, самодовлеющую силу и становится тормозом на пути культурного прогресса". Сам Геббельс был нацист, конечно, но слова его эти – правильные.
Как вид "журналист с жучком" аутсайдер. Он подвизается в написании резонёрских эпистол потому, что не смог стать ни инженером, ни учёным, ни политиком, ни бизнесменом, ни юристом, ни менеджером; он не может стать даже чиновником. Так вот почему журналистика перестаёт считаться "четвёртой властью"! Потому что "журналист с жучком" живёт при "первой" власти, как солитёр в толстой кишке: в тёплом дерьме государства, но одновременно сосущий его соки и портящий государственному организму здоровье.
Блог автора – матеріал, який відображає винятково точку зору автора. Текст блогу не претендує на об'єктивність та всебічність висвітлення теми, яка у ньому піднімається. Редакція "Української правди" не відповідає за достовірність та тлумачення наведеної інформації і виконує винятково роль носія. Точка зору редакції УП може не збігатися з точкою зору автора блогу.
