Механизмы сохранения влияния

Причины мирового кризиса. Часть 2.

Читайте также: Часть 1. "Как строилась мировая экономическая система".

"Коммунистическая угроза".



Кроме совместных экономических интересов, американский контроль над некоммунистическими странами во времена холодной войны базировался на психологическом факторе умело нагнетаемой советской угрозы. В 50-х, согласно доктрине Эйзенхауэра, Штаты объявили о готовности помочь вооруженными силами любой ближневосточной стране, запросившей помощи в борьбе с коммунизмом. Как отмечает экономист и политолог Уильям Энгдаль, "этой уловкой Вашингтон пользовался неоднократно в течение четырех десятилетий, для того чтобы красить бесчисленных национальных лидеров красным цветом – от иранского Моссейдга до египетского Насера". Это оправдывало военное, политическое и экономическое вмешательство, которое осуществлялись в рамках консенсуса основных стран "некоммунистического" мира. Кроме прочего США явно или неявно обязывались обеспечивать стабильность мировой финансовой системы. За это Штаты фактически "приватизировали" часть эмиссионного дохода во всех странах "долларового мира".

Американские и советский плакаты времен холодной войны.

Поэтому так легко было провести в начале 70-х отказ от золотого обеспечения доллара. Также достаточно легко прошла и беспрецедентная атака представителей Уолт-Стрит на фондовый рынок Японии в начале 90-го года. Она имела огромное значение для сохранения влияния на всю Восточную Азию после распада СССР. Штаты стремились создать механизмы контроля над странами, которые, обладая уникальными национальными особенностями, развивались "слишком" быстро, что ослабляло американское влияние. И Япония 60-70-х годов – классический пример. Обязательным условием предоставления кредитных ресурсов со стороны США, без которых трудно было рассчитывать на быстрый послевоенный рост, стало наличие открытого для внешнего воздействия финансового и валютного рынка в странах-получателях капитала. Соединенные Штаты же использовали огромные финансовые ресурсы, полученные благодаря механизмам разрастания активов на фондовых и фьючерсных рынках, против национальных валют и финансовых рынков стран-конкурентов.

Когда "коммунистическая угроза" исчезла, США снова занялись своими окрепшим союзниками. Важно было не только застолбить за собой постсоветское пространство, но и не дать это сделать ЕС и Японии. Знаменитые атаки Сороса против английского фунта и других европейских валют на несколько лет отсрочили появления конкурента доллару – евро.

"Открытое общество". Подавление конкурентов.

Последние десятилетия основными механизмами продвижения США своих интересов были пропаганда "свободного рынка", приватизации, либерализации и демократии в качестве дороги к процветанию. Причем распространяли американское влияние сходными методами не только в постсоветские страны, но всюду, где наблюдались попытки развивать свою собственную экономику независимо от рекомендаций Международного валютного фонда. Это была продуманная стратегия. Критики назвали эти планы имперскими, а американские власти – расширением рыночной экономики и прав человека. Свободная торговля была традиционным требованием американцев, намного превосходящих своих партнеров в экономическом развитии. Этой стратегии была подчинена деятельность ВТО, Всемирного банка, МВФ и других глобальных организаций. Этот процесс подразумевал, что основные нефтяные регионы – от Каспийского моря до Ирака, Западной Африки и Южной Америки – должны попасть под более или менее прямой контроль США. Параллельно Штаты в значительной степени разоружили своих потенциальных противников и построили новое кольцо военных баз по всему миру.

Все американские экономические школы и их выпускники, составляющие, в частности, основу международных финансовых институтов, поддерживали до кризиса 2008 года одну идеологию экономического управления – монетарный либерализм. Как утверждают российские экономисты Кобяков и Хазин, проблема в том, что на протяжении двух поколений все другие теории практически не изучались. В результате вопросы, которые лежат вне области монетарного управления – почти не анализировались. Это одна из причин, которая привела к небывалому кризису американскую экономику и весь мир. До этого момента самая эффективная в мире американская пропагандистская машина старалась пресекать критику своей политики, в том числе и экономической. Теперь эту политику показательно критикуют даже те, кто ее активно воплощал в жизнь.

Многие экономисты отмечают, что именно в русле этой стратегии вольно или невольно действовали постсоветские (в том числе, украинские и российские) либерал-реформаторы в 90-х. Влияние на нашу элиту западных экспертов было огромным. Подавляющее большинство украинских политиков и экспертов, так или иначе связанных с экономикой, в разное время спонсировались американскими общественными организациями. На эти же грантовые средства, а также на кредиты международных финансовых организаций проводились многие реформы – от формирования постсоветской национальной системы статистики, до основ функционирования отечественной финансовой системы. Это не означает, что все их советы были вредны, но даже полезные советы часто применялись неправильно. Все попытки отечественных экономистов и даже членов правительства заговорить о структурных реформах так и заканчивались ничем. Призывы представителей отечественной промышленности о защитных мерах перед вступлением Украины в ВТО никто так и не услышал.



Кризис показал, насколько зависимой стала Украина от спекулятивного капитала. Если даже правительства Великобритании и Японии в свое время не смогли противостоять международным спекулянтам, то, что уж говорить об Украине. Именно та же стратегия лежит в основе идеологии "открытого общества" знаменитого глобального спекулянта Джорджа Сороса. Не случайно вся деятельность фондов международного "филантропа", которые работают в большинстве постсоветских стран, тесно переплетена с продвижением экономических и политических интересов США и транснациональных корпораций. Например, несмотря на активную политическую борьбу с президентом Бушем-младшим, Сорос, являясь частью большого механизма, эффективно взаимодействовал с его администрацией в продвижении к власти лояльных режимов на постсоветском пространстве. Это касается, в том числе, Ющенко и Саакашвили, чем Сорос открыто гордится. Теперь, с ним активно советуется премьер-министр Тимошенко, которая была вынуждена признать этот факт после обнародования информации об их тайных встречах.



Известный американский политический комментатор Уильям Грейдер отмечает "устрашающий парадокс капитализма свободного рынка", который состоит в том, что наиболее преуспели страны, которые строго контролировали движение капитала. Они намеренно направляли его в избранные отрасли национального производства и не допускали в другие секторы, искали иностранных инвесторов, но держали определенные рынки закрытыми. Оригинальной моделью служила Япония. Ее стратегия успешно повторена Южной Кореей и Тайванем. Особенно показательно эти принципы реализует Китай – стремится развивать передовые промышленные производства при сохранении стратегического контроля над инвесторами и инвестициями.

Грейдер сравнивает страны Восточной Азии и Латинской Америки. Первый регион, следуя примеру Токио, добился поразительных результатов. Второй следовал за Вашингтоном, переживая один кризис за другим. Латинская Америка в большой мере опиралась на иностранный капитал. Азиатские страны – стимулировали внутреннее сбережение для самостоятельного финансирования развития национальной промышленности. Один регион утратил позиции в мировой торговле, второй почти удвоил свою долю.

Финансирование экспансии.

Поскольку единственной валютой крупнейшего в мире фондового рынка многие годы являлся доллар, то власти США могли организовать быстрый рост акций заданного сектора экономики. Это позволяло быстро аккумулировать ресурсы для обеспечения кредитной экспансии, что автоматически привлекало в экономику США инвестиции со всего мира в заранее определенную сферу. Как подчеркивают Кобяков и Хазин, именно такое развитие "механизма Рузвельта" приобрело для США особое значение в последние десятилетия, когда дефицит платежного баланса можно было "закрыть" только за счет притока иностранных инвестиций. Если в 90-х это была IT-индустрия, то в начале нового века – рынок недвижимости. Теперь Обама говорит о новых энергетических технологиях. Параллельно всплывают маленькие пузыри на рынке золота и других сырьевых ресурсов. Например, теперешнее удорожание нефти связано не столько с ростом ее потребления, сколько со спекулятивным капиталом.



Наличие самых прибыльных финансовых рынков стало важнейшей составляющей экономических успехов США. Они сдерживали слишком быстрый экономический рост в странах-конкурентах, которые неминуемо сталкивались с эффектом "ухода капитала" в более высокодоходные американские активы.

По словам критиков, абсурдность ситуации проявилась в разгар кризиса, когда оказалось, что Россия держала значительную часть своих резервов в ценных бумагах потерпевших крах американских ипотечных корпораций "Фредди Мак" и "Фанни Мэй". Несмотря на отсутствие официальных данных, по разным оценкам, в 2008 году, Россия потеряла от около $100 млрд., поддержав тем самым экономику своего стратегического конкурента. Впрочем, российский Минфин на днях похвастался тем, что заработал в 2009 году на размещении своих резервов на международном рынке ценных бумаг $3,7 млрд.

Но так или иначе, американские государственные ценные бумаги остаются самыми привлекательными десятилетия. А достичь их высокой прибыльности можно было либо за счет очень высоких учетных ставок при "слабом долларе" (такой способ использовали при Никсоне, Рейгане и Буше), либо за счет низких ставок при "сильном долларе" (при Клинтоне). Кризис привел к тому, что с конца президентства Буша и при Обаме беспрецедентно низкие ставки ФРС сочетаются с постоянным плановым "сползанием" доллара. Это сегодня для США возможность удешевить свои долги и сделать производство конкурентоспособнее по сравнению c европейским и азиатским.

Продолжение следует.