Интересные книги (5): Как модернизировать Россию в постмодернистскую эпоху антимодерна?

Мартьянов В.С. Метаморфозы российского Модерна: выживет ли Россия в глобализирующемся мире. Екатерирбург: УрО РАН, 2007. 344 с.

Вчера подарили интересную книгу по моей любимой социально-философской теме – модернизации России и других цивилизационно близких стран.

Автор – политолог из Ек-бурга Виктор Мартьянов. Книга интересна еще и тем, что издана именно в Екатеринбурге – ее невозможно нигде найти, увидеть, купить, почитать. Не то что в Украине, но даже и в Москве. То есть, в некотором смысле, натуральный раритет:)

Что нас ждет в будущем, как его проектировать, чем нам грозит остановка модернистского проекта, есть ли жизнь на Марсе, точнее, – после Модерна – в эпоху постсоветской демодернизации и архаизации, правда ли, что Модерн без Развития – как песня без баяна или как Марья без Ивана – вот основная проблематика современной социальной философии. Примерно об этом же и книга.

Помимо прочего описывается одна из моих любимых идей: советский проект как АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ МОДЕРН.

Автор считает, что Модерн – вполне крутой перец, так что копыта еще не отброшены, ласты не склеены. Ну и что необходимо конструировать альтернативные утопические проекты (кажется, в определенной среде это называется "тискать рОман"), которые способны сплотить российское общество. Увы – некоторые политологи (например, А.Г. Дугин) считают, что Россия отличается от Запада коллективизмом, солидарностью граждан, органичностью общественного тела, холизмом и проч. Но другие – реальные социологи прежде всего – считают, что современное российское общество (видимо, еще больше, чем украинское) удивительно атомизировано, что любой российский человек другому российскому человеку скорее всего "люпус эст".

Главный вывод книги очень близок и моим собственный размышлениям: "В России сегодня нет проектов будущего, который российское общество захотело бы не только реализовать, но и вовлечь в это проект остальное человечество".

То есть главное, что сейчас и Россия, и Украина должны предложить человечеству, – это НОВЫЙ УНИВЕРСАЛЬНЫЙ МИРОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ПРОЕКТ [ (с) А. Окара]. Если, конечно, не слабо:): (

Вопрос к умным читателям этого блога: есть ли в Украине аналогичные книги и исследования – о Модерне, модернизации и социальном развитии? Мне известна только книга П.В. Кутуева "Концепції розвитку та модернізації в соціологічному дискурсі: еволюція дослідницьких программ" (К., 2005). Если знаете другие достойные, обязательно напишите внизу.

С разрешения автора выставляем оглавление, предисловие и заключение книги.

=====================================================

В.С. Мартьянов

"Метаморфозы российского Модерна: Выживет ли Россия в глобализирующемся мире"

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

Глава I Моральные тупики модернистских теорий

1.1. Возможна ли недемократическая/некапиталистическая Современность?

1.2. После транзитологии: Современность не для всех

1.3. Ограниченность цивилизационной парадигмы

1.4. Вавилонская башня национализма

1.5. Ни Запад, ни Восток: западничество-почвенничество как мифология идентичности

Глава II Метаморфозы Модерна

2.1. "Имплозия масс" как паллиатив классово-идеологического Модерна

2.2. От "великих идеологий" к популизму

2.3. Многопартийная партия власти

2.4. Риторика вместо институтов

2.5. Эрзац-утопия: модернизационные проекты

Глава III Постмодерн как "прОклятая сторона Модерна"

3.1. Идейная и институциональная профанизация Модерна

3.2. Пост-Модерн как ситуация и состояние мышления

3.3. Общество потребления: реванш "проклятой стороны Модерна"

3.4. Симулируя Модерн: политика в пределах здравого смысла

Глава IV После Модерна: в поисках новых утопий

4.1. От "общества Прогресса" к "обществу без утопий": эволюция нормативных представлений

4.2. Идентичность вместо сущности: фрагментация привычных универсалий

4.3. Интеграция распадающегося Модерна: к новым иерархиям ценностей

Глава V СССР-Россия: от глобальной альтернативы к периферийному Модерну?

5.1. Советский проект как альтернативный Модерн

5.1.1. Одна мироэкономика, два Модерна?

5.1.2. Символический возврат в СССР: проигрышный сценарий "периферийного Модерна"

5.2. Россия в постбиполярном мире

5.2.1. Постбиполярность и глобальный дефицит нормативной политики

5.2.2. Из ниоткуда в никуда: СНГ как территория прогрессорства

5.2.3. Россия в перспективе миросистемного подхода: возможные стратегии в актуальной миросистеме

Заключение

============================================================

Предисловие

Предельная по своим обобщениям интеллектуальная оптика Модерна выбрана для данной работы сознательно. Поскольку только Модерн может быть интегрирующим Современность мерилом разнообразной феноменологии политической повседневности, которая при схождении с уровня нормативной политической теории к теориям "среднего уровня" оказывается автономной друг от друга. Даже если метаморфозы новейшего российского Модерна просто "открепить" от феноменологии политических изменений капиталистической миросистемы – интеллектуальная перспектива уже оказывается ограниченной. Связи и закономерности внутренне присущие проекту Модерна обнаруживаются именно в попытках сложить многоликую мозаику столь неодновременной и противоречивой Современности-Модерна.

Безусловно, Модерн является одним из предельно абстрактных обществоведческих обобщений. Автор исходил из вовсе не очевидного тезиса, что Модерн как некое единство, целостность взаимосвязанных между собой исторических, экономических, политических идей, процессов и закономерностей все же имеет место. Эта категория обществознания и политической философии как воображаемый факт современных обществ хотя и не может быть зафиксированным в реальности, все же обладает не только описательно-классифицирующей способностью в отношении социально-политической реальности, но и в определенной степени эту реальность порождает.

Можно бесконечно спорить о классификациях Новейшей политической истории и Модерна-Современности. Где и когда начинается Модерн-Современность? Какие его сущностные признаки? Пребывает ли Россия в старом добром Модерне или становится массовым обществом потребления, либо российское общество после СССР подверглось стремительной де-модернизации и регрессу?

А может быть здесь и сейчас формируется глобальная конфигурация "позднего" или "высокого" Модерна, столь не похожего на классический индустриально-классово-идеологический Модерн? И не объясняются ли противоречивые тенденции позднего Модерна его волнообразным развитием, связанным с глобальной неодновременностью? Ведь не может же весь мир быть похожим на классический фордовский конвейер!

Но будет этот постиндустриальный Модерн достоянием всего человечества или только стран центра капиталистической миросистемы? Или глобализирующийся мир постепенно втягивается в отрицающий "либеральный консенсус" Контр-Модерн, несущий социальную энергию разрушения проектов Просвещения и Модерна?

Не является ли этот негативный пост-Модерн обыкновенным усложнением и дифференциацией институтов, идей и практик классического европейского Модерна, связанных с его глобализацией, отрывом от исторической прародины и охватом всего мира? Когда в современном мире можно наблюдать умножение эффективных моделей Модерна, Капитализма, Демократии, которые ошибочно выдаются за их преодоление? Где разнообразие моделей реализации Модерна лишь подтверждает прочность и эффективность изначальных концепций и рецептов, лежащих в основании модернистских институтов, а вовсе не отрицает их!

Наконец, становится ли Модерн в связи с этим универсальной судьбой всех домодерновых и досовременных обществ, выражаясь в мощной индустрии, всеобщем образовании, широком круге социальных прав и гарантий, высоком качестве жизни, легитимности власти и политических институтов в глазах большинства населения и т.п.?

Не случайно вопросов больше, чем ответов, подходов и интерпретаций больше, чем вариантов решений. Поскольку критически охватить эпоху можно лишь тогда, когда она из становящейся стала ставшей, перешла из области политики как "заботы о будущем" в область истории, пусть и новейшей.

Нашей основной целью при написании книги была вовсе не борьба за "правильную" классификацию Новейшей истории, относительный консенсус по поводу которой аксиоматически невозможен внутри длящейся современности. Главной задачей стало осмысление феноменологии политических изменений, происходивших в мире и в России после распада стабильной биполярной системы, по сути консервировавшей политический Модерн. Этот кризис выразился с одной стороны в деуниверсализации оснований "либерального консенсуса" мироэкономики, с другой – в разочаровании относительно возможностей глобального левого поворота к более справедливому иному будущему, олицетворением которого для мировой периферии был СССР.

Сложность задачи состояла и в том, что политические трансформации в актуальном постбиполярном мире и постсоветском обществе не всегда явно выражены институционально, не всегда имеют формально политический характер с теоретических позиций классического Модерна, не всегда могут быть адекватно описаны устаревшими "языками великих идеологий". Такие "метаморфозы Модерна" как трансформации привычных институтов и практик в постбиполярном мире, переходы от классового общества к массовому (потребительскому), стирание различий социальных групп и их превращение к виртуальные "группы населения", процессы трансгрессии привычных идеологий и легитимирующих политику ритуалов (выборы, демонстрации, опросы, референдумы и т.д.) – требуют появления новых категориальных аппаратов своего описания, все более ускользая от привычных модернистских теорий.

Более того, множественные и разнообразные трансформации Модерна, ускоренные социальными изменениями постбиполярного мира, в особенности опытом развала/распада СССР, не являются окончательными в своих существенных чертах. Поэтому не историческая обобщающая ретроспекция, а попытка прояснить направление, ценности и цели политических изменений российского общества, ведущих его в иное будущее, нежели наблюдаемое здесь и сейчас настоящее – таков ключевой предмет книги.

Есть ли в принципе в современном мире место для новых социальных утопий, либо они тотально исчерпаны? Какие исторические рецепты и пути являются для России тупиковыми, а какие обнадеживают? Существуют ли универсальные общечеловеческие цели и ценности, достойные того, чтобы к ним стремиться? Что для этого нужно менять в актуальной капиталистической миросистеме и поддерживающем ее существование "либеральном консенсусе"? Может ли Россия прорваться из не устраивающего слишком многих, неустойчивого и ассиметричного статус-кво к более справедливому будущему – таково проблемное поле, заявленное в книге.

Любая истинно политическая дискуссия это, прежде всего, разговор о ценностях. А настоящая политика – это борьба основанных на ценностях систем реального и символического насилия за право быть легитимными. Модерн, демократия, капитализм, права человека, ассиметричный рыночный обмен – это в первую очередь ценности, которые общество желает или не желает разделять. И только потом институты, практики, законы. Но разделение на факты и ценности в общественных науках никогда нельзя произвести до конца. Политология обобщающего, нормативного уровня без ценностного бекграунда невозможна.

Ограничение фундаментальных политологических дилемм рамками "чистого позитивизма", в качестве условия предполагает наличие трансцендентального согласия ученых по поводу методов, критериев "научности", ценностей и т.п. Однако подобное единообразие аксиом на нормативном уровне может быть только искусственным, подчиненным интересам властного субъекта, присваивающего научные коды истины/заблуждения.

Но собственно политическое мышление и есть ни что иное, как перманентный конфликт аксиом, концепций, социальных групп, партий, наций. Связанное не с гегемонистским "трансцендентальным консенсусом", но с "интерсубъективным пространством" представлений, позиций и мнений. И разрешение всех этих конфликтов означает конец политики. По крайней мере, в ее модернистском понимании как публичного конфликта неразрешимого неполитическим путем. Авторская позиция состоит в том, что ценностный нейтралитет в общественных науках, во-первых, недостижим кем-либо "до конца", даже если этот кто-то пытается вещать от имени социальных универсалий и конвенций, будь то государство, право, история, разум, бог, природа и т.п. А во-вторых, вследствие этого аморален. Так как попытка встать над спором, над политикой, социумом есть претензия на объективную позицию Бога: "Нужно уметь признавать свою партикулярность. Единственный путь к универсальности проходит через партикулярность. Вопрос в том, как сделать вашу партикулярность универсальной. За этим стоит то, что я называю борьбой за гегемонию. За нее всегда приходится бороться. Универсальность никогда не нейтральна... в тот момент, когда вы, претендуя на универсальность, пытаетесь элиминировать позицию, из которой вы говорите, вы проиграли."

Безусловно, многие тезисы, изложенные в данной книге, могут быть признаны спорными, ненаучными, субъективными, обусловленными авторским бессознательным. (Хотя сам автор считает, что классический психоанализ Зигмунда Фрейда это не более чем набор метафор, а бессознательное вообще не существует в отличие от Модерна). Насколько автору удалось ответить на поставленные вопросы, решать читателю. Иногда правильно поставленная проблема значит больше, чем объективистский, но, на самом деле, идеологический и не поддающийся фальсификации ответ с позиций "здравого смысла" или "мнения большинства". Более того, "чтобы правильно задать вопрос, нужно знать большую часть ответа" (Р.Шекли). Возможно, не на все вопросы удалось сформулировать достойный ответ. Но главное, чтобы они были поставлены.

В любом случае, желание читателей поспорить, опровергнуть те или иные положения, изложенные в книге, многие их которых были специально заострены в полемических целях, автор считает главным признаком того, что книга удалась. И наоборот, согласие с авторской позицией свидетельствует лишь о том, что текст книги не проходит испытание принципом фальсификации, а, следовательно, не является научным.

Главный парадокс состоит в том, что окончательного диагноза относительно Современности-Модерна внутри нее не может знать никто. Поскольку глобальный эксперимент Модерна еще не закончен. Любые исследователи имеют право на смысловые интерпретации Модерна, но никто не способен интеллектуально и символически монополизировать Современность. И если дело обстоит именно так, то поминки по Модерну, по крайней мере, преждевременны.

С другой стороны, сами по себе попытки осмысления эпохи Модерна как "исторической" свидетельствуют о том, что она в своих ключевых чертах завершается, хотим мы того или нет. Современность, понятая и классифицированная как Модерн, постепенно становится "овеществленной историей", полем философских обобщений. Но эта овеществленность Модерна одновременно освобождает подавленное им ранее пространство альтернатив. История перестает быть Недо- и Пред-Современностью, а в пространстве самой Современности как "конца истории" возникают варианты продолжения этой истории как истории изменений к более универсальному, космополитическому и всечеловеческому будущему.

=========================================================

Заключение

Исходный тезис книги заключается в том, что Модерн – это все еще "незавершенная Современность", внутри которой находится лишь малая часть человечества. Идеальный тип Модерна интерпретируется нами как Современность, фундированная теоретическими интерпретациями и практическими моделями Капитализма и Демократии. Предпосылкой Современности стала часть идей Просвещения, актуализированная и реализованная Великой Французской революцией и связанная с принципами объективизма, эмпиризма, рационализма, теориями общественного договора, прогресса, разделения властей, неотчуждаемых прав человека, секуляризации и т.д.

На уровне политических ценностей и идей фундаментом Модерна является базовый "либеральный консенсус", как сплав либерализма, консерватизма, социализма и лево-правого радикализма. Институционально классический Модерн преимущественно выражен индустриальным обществом, репрезентирующим себя посредством классов, идеологий и программных партий. Исторически Модерн связан с капиталистической миросистемой (или мироэкономикой), предполагающей подчинение нравственных ограничений и ценностей сословных, феодальных обществ (доблесть, честь, вера, долг, добродетели и т.п.) логике аморального с их позиций и ассиметричного экономического обмена, нацеленного на бесконечный и самодостаточный как цель рост капитала. Принципы капиталистической миросистемы впервые зародились в Европе ХVI века, а затем через циклы буржуазных революций, процессы колонизации, национально-освободительные движения, модернизацию, интернационализацию и глобализацию торговых, финансовых, масс-медийных коммуникаций постепенно охватили весь мир.

Однако осуществление проекта Модерна одновременно обернулось его профанизацией и преодолением. Модерн из утопии становится политической повседневностью, которая не устраивает значительную часть человечества, живущую на периферии мироэкономики и все более осознающую ограниченность возможностей глобальной реализации принципов Модерна. Социальные, религиозные, региональные, экологические и экономические неравенства внутри мироэкономики лишь нарастают. Но неудовлетворенное Модерном человечество не может жить без новых утопий. Крах левого поворота в виде СССР не означает краха самого утопического мышления и желания перемен к лучшему будущему.

В результате и классы, идеологии, "либеральный консенсус", и легитимирующий принцип "бесконечного накопления капитала" все менее эффективны в основании мироэкономики. А Пост-Модерн как "проклятая сторона вещей" отрицающая Модерн, все расширяется, дестабилизируя постбиполярный мир. Причем историческая неодновременность капиталистической миросистемы не сокращается. Постиндустриальный и домодерновый миры все сильнее замыкаются и дистанцируются друг от друга. Отсюда проблема роста некоммуникации разных частей человечества, его нарастающей локализации и обособления по экономическим, религиозным, этническим, культурным, географическим и иным границам. И вместе с тем, параллельно человечество внутри себя становится более унифицированным и взаимосвязанным экономически в условиях мироэкономики.

Можно ли в современном мире обойтись без экономических институтов Модерна? Глобальная мироэкономика доказывает, что это практически невозможно. Автаркия Тибета, КНДР, ряда африканских диктатур приводит к эффекту "неразвития" и закономерному отставанию общества от остального человечества. Но можно ли обойтись без политической надстройки, без демократии? Опыт Китая показывает – легко. И в экономическом срезе такая версия общества Модерна без демократии может быть даже более эффективной. В любом случае демократия никогда не заработает в обществе, которое ее не выбрало и не собирается тем или иным образом воплотить. Для которого демократия не является целью и ценностью сама по себе.

Перенос аутентичного Модерна, капитализма и демократии в неизменном виде на любую оригинальную социокультурную реальность невозможен. Любое общество должно сначала захотеть их реализовать в своем культурном пространстве. Но когда общие идеологические универсалии и принципы реализуются на практике разных регионов мира, неизбежно возникают исторические, культурные, экономические модели демократии и капитализма внутри общего инварианта Модерна. Говорит ли данная закономерность о преодолении демократии, капитализма, Модерна? Представляется, что напротив, речь может идти только об их все возрастающей эффективности и глобализации, в результате преодоления догматичного историко-культурного варианта европейского Модерна. О многократном обнаружении того факта, что практики первоначального европейского Модерна являются во многом ограниченными культурными рамками и поэтому не единственно возможным вариантом глобального Модерна.

Поэтому претензии тех или иных обществ на универсальные модели – в культуре, экономике, политике, истории – которые в неизменном виде необходимо реализовать для всего человечества, являются неадекватными. И то, что эти модели были реализованы ими раньше, чем остальным миром не является достаточным условием для выполнения роли культуртрегеров и прогрессоров. Очевидно, что последнее является лишь элементом борьбы за контроль социальных универсалий, за простройку иерархий ценностей и в национальном, и мировом масштабе.

Представляется, что в современном глобальном споре априори более сильны позиции тех игроков, которые могут предложить человечеству предельно эгалитарные, универсальные, космополитические варианты решений всеобщих проблем. Варианты, исходящие из долгосрочных интересов всего человечества, а не выгоды отдельных классов, наций, регионов мира и блоков союзных государств.

Подобная логика не всегда несет прямые и ощутимые "здесь и сейчас" дивиденды субъектам и обществам, которые ее инициируют. Тем не менее, Россия, следуя традициям СССР и Российской империи, могла бы значительно улучшить свое положение в актуальной миросистеме, если бы придерживалась эгалитарных и универсальных принципов во внутренней политике и международных отношениях, преодолевая тупиковую гегелевскую логику господина и раба. Речь идет о попытках выработать более универсальные и всеобщие ценности, правила, институты, способные сплотить отдельные классы, группы, общества и все человечество. Дать как можно большему числу людей больший спектр возможностей. Представляется, что подобная последовательная холистская позиция вполне способна умножить символический капитал и обеспечить доверие тем, кто ее придерживается.

Спасти проект Модерна от интеллектуальной дискредитации и его собственной "проклятой стороны" в виде различного рода неисчезающих и расширяющихся неравенств внутри человечества может лишь практика новых, более универсальных и эгалитарных утопий. Поиск интеллектуальных, моральных и технологических возможностей, вариантов и тенденций, ведущих в будущее. Одним из наиболее интересных и многообещающих средств подобного поиска, по мнению автора книги, может выступать миросистемный анализ со всеми своими методологическими достоинствами и недостатками.

По мнению автора, Россия не является уникальным исключением на фоне общих закономерностей трансформации практик и институтов Модерна в глобальном масштабе. Анализ причин, специфики и направленности процессов социально-политических изменений, связанных с возвышением и распадом СССР позволяет утверждать, что СССР в кратчайшие исторические сроки реализовал успешный проект "альтернативного Модерна", распавшийся в силу совокупности и внешних, и внутренних факторов.

В результате распада СССР российское общество потеряло старые смыслы, институты и практики, но так и не обрело новых целей, утопий и системы правил институциональной игры в политике и экономике независимой от конкретных игроков. И отсутствие проектов обновления российского Модерна, ориентированных на будущее, закономерно ведет к тому, что новый политический режим все чаще на уровне риторики, практик, институтов вольно и невольно симулирует возвращение архетипов, характерных для прошлых эпох. Будь то феномены нового кремлевского "политбюро", "партии власти", "единой вертикали", примата государства над обществом, методов неэффективного советского "агитпропа" в официальных СМИ, риторики "вредителей", экстремистов, националистов, внешних врагов и т.д.

В интеллектуальной перспективе миросистемного анализа актуальное российское общество видится как незаконченное, совершающие колебания от мировой периферии до почти альтернативного центра миросистемы (СССР) и обратно (нынешняя полупериферийность). Становящееся российское общество может консолидироваться и занять достойные позиции в актуальной миросистеме лишь вернув себе социально-политические утопии, которые оно растеряло в постсоветский период, то выживая в условиях шоковых реформ, то технически удваивая российский ВВП взамен так и не сформулированной в постсоветский период "национальной идее" и новому "общественному договору".

Тем временем, варианты идейных основ пост-Современности уже присутствуют в Современности, но их реализация связана с желанием социально-политических перемен, политическим проективизмом, планами изменения миросистемы в целом и как следствия – самой России. Только так может возникнуть будущее, отличное от дискретности "вечного настоящего". Однако отрицание неуниверсальной в тех или иных своих проявлениях Современности-Модерна само по себе еще не есть действительное "снятие", синтез между Современностью и ее расширяющейся "проклятой стороной вещей".

Особое внимание в книге было уделено анализу актуальной политической риторики и мифологики нынешнего российского общества. Политическая риторика из-за разрыва плана должного и плана сущего российской политики вынуждена компенсировать на уровне смыслов и символов неэффективность социально-политических институтов и практик в российском обществе, отсутствие внятного аксиологического фундамента российского политического режима (ценности, цели, стратегии, "национальная идеология").

Однако превращение риторики в паллиатив все хуже работающих институтов и практик ведет к проявлению "проклятой стороны Модерна". В результате в современных обществах набирают силу процессы фрагментации и профанизации социальных универсалий и привычных институтов Модерна. Фактически кризис "великих идеологий" ведет к апологии достаточно аморфных прагматизма и здравого смысла, которые могут лишь симулировать поверхностную стабильность статус-кво. Но в то же время ни всеядный прагматизм, ни повсеместный популизм, ни гегемония контролируемого элитами "здравого смысла" не могут быть эффективными основаниями для реальной легитимации политического режима, для отсутствующего "негласного" общественного договора внутри российского общества, часто путаемого с консенсусом внутри элит.

В современной России много чего нет. Программных партий, идеологий, классов, конкуренции, самого пространства публичной политики классического Модерна. В России сегодня нет проектов будущего, который российское общество захотело бы не только реализовать, но и вовлечь в это проект остальное человечество. Соответственно без проектов будущего, трансцендирующих настоящее, основания неустойчивого статус-кво политического режима остаются нелегитимными.

Но нужны ли и актуальны эти составляющие Модерна, если последний сам оказывается сегодня под глобальным вопросом? Стоит ли поворачивать историю вспять в угоду абстрактным теориям и "идеальным типам"? В перспективе ближайшего будущего России, с позиций того, чтобы оно вообще было, гораздо важнее могут оказаться другие "отсутствующие факты". Это дискредитация утопий и призывов к социальным изменениям как априорного зла. Это отсутствие легитимного общественного договора, который так и не был выработан политическими элитами в постсоветский период, а в лучшем случае лишь симулируется с позиций здравого смысла, популизма и прагматизма. Это безразличие элит к механизмам смягчения социально-экономических, географических, возрастных и иных неравенств в обществе. Это отсутствие механизмов передачи и распределения власти по итогам выборов. Перераспределения, которое не шло бы по принципу игры с нулевой суммой, когда победившая группа получает все, а проигравшие теряют не только власть, но и контроль над собственностью. Отсюда ожесточенность всех конфликтов, неизменно принимающих характер принципиальных. Когда власть не умеет делиться полномочиями и ответственностью с оппозицией. А элиты не способны договариваться о взаимоприемлемых решениях и долгосрочных перспективах, стабилизирующих общество и политический процесс.

Властвующая элита России постоянно подчеркивает единство, беспроблемность, отсутствие внутренних противоречий и дискуссий в российском обществе относительно путей его развития в будущем. Но важнее ли подобный "натянутый консенсус" открытого конфликта и дискуссии? Когда тактический выигрыш оборачивается глобальным поражением. Таким образом, сложившаяся система российского Псевдо-Модерна подавляет и откладывает "на потом", но не разрешает копящиеся в обществе конфликты. В результате их разрешение становится возможным только революционным путем, в виде кризиса охватывающего всю политическую систему и распространяющегося на все общество.

В.С. Мартьянов

"Метаморфозы российского Модерна: Выживет ли Россия в глобализирующемся мире"

Блог автора – матеріал, який відображає винятково точку зору автора. Текст блогу не претендує на об'єктивність та всебічність висвітлення теми, яка у ньому піднімається. Редакція "Української правди" не відповідає за достовірність та тлумачення наведеної інформації і виконує винятково роль носія. Точка зору редакції УП може не збігатися з точкою зору автора блогу.