Привет, лузер
Сутулый человек выходит из подворотни и обращается: "Братиш, сышь, дай сигарету". Даю сигарету, и мысленно возвращаюсь в подростковое прошлое. Где не было денег, но вечные тусовки, где синий Bond, стрелянный у прохожего, был счастьем. И так день за днем.
Теперь я взрослый, и вижу, как кто-то однажды начав перебиваться в переулках, застревает так на всю жизнь. Всматриваешься в мужчину, видишь его этот подкат как перерыв между потраченными копейками с прошлой ходки за металлоломом и следующей ходкой за забор стройплощадки, где будет украдена болгарка, и отнесена в ближайший ломбард. Будто знаю, что там и как у него по жизни.
Не знаю, конечно.
О режиссере Маше, которую в детстве насиловал отчим, знаю. О Славике, дизайнере IT-компании, и о его жизни в детдоме, тоже знаю. Знаю о том, как Лена с биполярным расстройством преодолела бодишейминг. О том, как Даша пряталась, потому что боялась собственную мать алкоголичку. Каждый из них рассказал о драматических перипетиях жизни в спецпроектах лайфстайл-изданий.
А мужчина из подворотни не рассказал. Донецкий решала-переселенец не рассказал. Ирпенский и закарпатский ромы не рассказали. Праворадикал, который громит поселение ромов, не рассказал. Агрессивный мент, и даже старуха с кастрюлей на голове. Не рассказали о себе ничего.
А мы думаем, что знаем о них. Решаем раз и навсегда, кто чего стоит, и действуем в рамках своего символического решения. Так рождается снисхождение. Я-то сигареты не стреляю, я дальше пошел, а ты чего, бедняга, в прошлом застыл? Ты, старуха, чего из Крыма не выехала? Куда прешь, иракский мигрант?
Чему нас учат истории Маши, Славика, Лены и Даши? Кроме прочего, тому, что они такие в мире не единственные. И проблемы, ими высказанные, лишь пример возможных человеческих драм. Форм насилия над человеком куда больше, чем кажется. Сюжетов миллионы, и все они уникальны.
Поэтому важно не зафиксироваться в пузыре новой этики. Где подобно алгоритмам Фейсбука, которые подбрасывают в наши ленты тех, кого хотим читать, погружение в истории выкарабкавшихся из бед формирует видимость, иллюзию преодоленной проблемы. Вдохновившись историями Маши, Славика, Лены и Даши, нам предстоит выход в поле реальной солидарности. Которая, конечно, не про близость единомышленников, а про единство с чужаками, и порой соперниками.
