Страстная Пятница: Голодомор, Чернобыль... (1933-й с т.зр. социальной философии)

Сегодня, в Страстную Пятницу, когда Спаситель уже умер, но еще не воскрес, вспоминается всё самое скорбное и печальное. Голодомор и Чернобыль, которому завтра "роковини"...

10 декабря 2007 г. на истфаке МГУ состоялся круглый стол на тему "Голод 1932-1933 гг.: "геноцид украинского народа" или общая трагедия народов СССР?". Ниже – мое выступление (по стенограмме этого мероприятия). Обращает на себя внимание также интересное выступление аспиранта Дроздова, который исследует политику украинизации в Центрально-Черноземном Округе в 1920-1930-х. Его вывод таков: в 1933 году политика украинизации на сопредельных с УССР территориях РСФСР среди украинцев была радикально свернута. Мой общий вывод таков: 1933 год – это был ГЕНОЦИД ПРОТИВ УКРАИНСКОЙ СОВЕТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАЦИИ, а также против иных "неблагонадежных" этносоциальных групп. Итак,

А.Н. Окара:

Я не историк и не претендую на виртуозное владение методологией исторических наук. Я занимаюсь историей идей и проблемами социальной философии. Для меня интересен не тот или иной документ как таковой, сколько его интерпретация в современных общественно-политических дискурсивных практиках, а также то, каким образом задаваемый им смысл становится частью государственной идеологии, встраивается в символический ряд и информационное пространство. Наблюдая за ходом дискуссии вашего круглого стола, у меня возник большой вопрос. Я неплохо представляю современную украинскую историческую науку в ее разных проявлениях, в том числе знаю работы С.В. Кульчицкого. Очень многие украинские историки ангажированы, историческая наука Украины ангажирована политическими идеологемами, однако и российская историческая наука ангажирована не в меньшей, если не в большей степени. Как, например, сформулирован главный вопрос вашего семинара? "Голод 1932-1933 гг.: "геноцид украинского народа" или общая трагедия народов СССР?" На мой взгляд, это было сделано некорректно. По названию семинара сразу можно сделать вывод о позиции его организаторов. Первое словосочетание "геноцид украинского народа" заключено в кавычки, в то время как вторая часть "трагедия советского народа" в кавычки не заключено. Таким образом, вы исследуете те вопросы, ответы на которые знаете заранее. Таково мое мнение – мнение человека, который специально не занимается голодом 1932-1933 годов, но знаком с публикацией документов и их интерпретациями, существующими в России и Украине.

В контексте современной украинской идеологической сферы тема Голодомора рассматривается по аналогии с еврейским Холокостом, однако в ходе недавнего визита Ющенко в Израиль ему дали понять, что Украина не может рассчитывать на приравнивание Голодомора к Холокосту. Вместе с тем, и в украинской исторической памяти, в современном украинском сознании Голодомор не становится идентификационным маркером – по примеру, скажем, того, как это стало с геноцидом армян. И это, наверно, хорошо, поскольку идентичность должна основываться на жизнеутверждающих факторах, а не на памяти о смерти.

Интересно оценить Голодомор и его современные интерпретации в украинском и российском исторических сообществах с точки зрения социальной философии.

1932-1933 годы – это время перелома глобального идеологического и мировоззренческого дискурса, на котором основывалась коммунистическая метафизика. Этот перелом достаточно четко проявился даже в архитектурной семантике – когда заканчивается конструктивизм и появляется "сталинский ампир". Это же проявляется и в литературе и искусстве: заканчивается авангард 1920-х, после первого съезда советских писателей (1934) единственным возможным и легальным стилем искусства становится социалистический реализм, в котором можно увидеть возвращение к эстетике русской классической литературы XIX века, а также к эстетике классицизма. Эсхатологизм в культуре, художественном мировоззрении и идеологии 1930-х годов уже отсутствует. Это в основе культуры 1920-х лежали идеи Троцкого, русского космизма Федорова, Богданова, идеи о преображении в теле и др. В сталинском имперском стиле эсхатологизму места нет. В 1920-е годы в украинской советской культуре также преобладали эсхатологические представления – вспомним хотя бы творчество Михайля Семенко, Павла Тычины и фильмы Дзиги Вертова.

Перелом советского дискурса и отход от эсхатологизма совпадает с откатом в политике украинизации. В 1920-е украинизация находилась в мейнстриме авангардного проекта. Но в начале 1930-х именно этого коммунистическая власть стала больше всего бояться.

Какой был главный итог украинизации, если его оценивать на уровне начала 1930-х?

В качестве итога можно назвать то, что фактически была создана или, по крайней мере, были сделаны предпосылки для возникновения новой политической нации – украинской советской. Ею в той или иной степени являлось все население УССР, а также компактные украинские общины за пределами УССР, в которых проводилась политика украинской национализации. Одной из целей политики украинизации, как ее понимали в Харькове, тогдашней столице УССР, был не только перевод делопроизводства на украинский язык, но и создание украинской советской политической нации. Идеологи великорусского национализма считают, что это было сделано с целью ослабления России. Частью украинской советской политической нации стали украинцы, живущие в Поволжье и Северном Кавказе, в Киргизии и в Казахской АССР. И основные жертвы голодомора за пределами УССР приходятся именно на те места, где жили украинизированные в 1920-х годах украинцы – это Поволжье, Северный Кавказ (Кубанский округ) и т.д. Отдельно пострадали те, кто, по разумению Кремля, представляет серьезную угрозу для политического режима – донские казаки и крестьяне Тамбовской губернии.

Я думаю, причину голодомора можно искать в различиях политической культуры российской и украинской. При всей близости украинского и великорусского народов, политическая культура серьезно различается по многим критериям. Первый критерий – источник власти и происхождение власти, которые в России ведут к сакрализации власти, в Украине – нет.

Еще критерий – отношение к социальному порядку. Очень важно, что в контексте украинской политической культуры социальный хаос не воспринимается как апокалипсис. В украинской политической культуре также развит инстинкт саморегуляции. Неслучайно ключевой фигурой украинской памяти о временах гражданской войны является Нестор Махно. В России политическая культура неоднородна. Есть культура альтернативная украинской, т.е. тяготеющая к централизации власти, есть маргинальная, о которой можно говорить на примере донских, уральских и прочих казаков. Но сущность мейнстрима российской политической культуры, как мне думается, хорошо поясняет концепция "Русской Системы" Фурсова и Пивоварова. Есть Власть как абсолютный и монопольный субъект, есть принципиально несубъектные общественные слои, которые она перемолола, и есть относительно субъектные "лишние люди" (дворянство в XIX веке, казачество, старообрядцы), которых власть недомолола. Голодомор 1932-1933 годов я склонен рассматривать как процесс "домалывания" Властью тех самых субъектных и способных на самостоятельное поведение слоев общества. Тем более в тогдашней властной верхушке собрались люди, у которых в силу разных, в том числе личностных причин, не было никаких особых сантиментов ни по поводу украинских крестьян, ни по поводу интеллигентов, ни по поводу донских казаков. Для них все эти были просто классовыми врагами.

Проф. М.В. Дмитриев:

А также сюда можно добавить всех сибирских и уральских крестьян, казаков, живущих на Амуре, свободного крестьянства русского Севера, Поморья? И в итоге не окажется ли, что в России район, тяготеющий к "московской сакральной монархии", можно разглядеть только в Ивановской, Владимирской, Курской и ещё нескольких центральных областях?

А.Н. Окара:

В действительности, может быть, и так. Но именно этот тип политической культуры лежит в основе логики российской власти. И что мы видим в начале 1930-х? Мы видим модернизированную Украинскую Советскую Социалистическую Республику, украинскую нацию, не ограниченную лишь территорией УССР, но имеющую свои опоры и анклавы во многих районах РСФСР. Что мы видим в переписи 1926 года? Какое было соотношение между тем, кто записывался "украинцем" и тем, кто считал себя "русским"?

Думаю, террор голодом следует рассматривать также в качестве одной из управленческих технологий, которая окончательно сформировалась в арсенале Кремля в 1932-1933 годах.

Был ли Голодомор искусственно созданным? В данном вопросе мое понимание основано в большей степени на рассказах моих родственников или знакомых, которым посчастливилось выжить. Никаких альтернатив на тему: случаен этот голод или же это искусственно созданный Голодомор – их рассказы не оставляли. Когда я впервые услышал об этом в юном пионерском возрасте в 1980-х, для меня это был настоящий шок. Я до сих пор расспрашиваю своих знакомых, чьи родственники жили в Центральной и Восточной Украине во время Голодомора – как они выжили? И, знаете, каждый рассказ – это история чуда...

Итак, моя интерпретация Голодомора такова. В начале 1930-х годов в условиях изменения государственного курса, в условиях глобального перелома официальной идеологии и государственного мировоззрения, речь может идти о геноциде не по этническому признаку, но по признаку принадлежности к политической нации и политической культуре. В основе неприятия украинской советской политической нации со стороны Кремля (то есть советского политического режима) можно считать боязнь базовой модели украинской политической культуры и ее носителей, которые никак не соглашались быть "перемолоты" режимом (это проявилось, к примеру, во время коллективизации в конце 1920-х). Именно поэтому геноцид распространялся также и на носителей альтернативной политической культуры среди других этнических и социальных групп – донских казаков, некоторых великорусов, казахов, некоторых представителей угро-финнских народов и т.д.

Еще раз подчеркиваю: как мне представляется, украинцев уничтожали не по этническому признаку, а по признаку принадлежности к нарождающейся политической нации и как носителей иной политической культуры, представлявшей, по мнению Кремля, реальную угрозу для его планов.

Проф. М.В. Дмитриев (...)

К. Дроздов (аспирант ФГУП МГУ):

Хотелось бы вернуться к словам Нины Львовны Рогалиной. Мне показалось очень важным указание на связь голода и смены национальной политики... Не могу согласится с мнением Андрея Владиславовича Марчукова. На самом деле украинизация Центрально-Черноземного округа в начале 30-х гг. – это самый её расцвет, и взаимосвязь с голодом можно здесь проследить. Я согласен с книгой Елены Юрьевной Борисенок, где она пишет, что во время террора пострадала украинская интеллигенция, которая могла бы стать во главе украинского крестьянства. Позволю себе процитировать два документа этого периода. 15 декабря 1932 г. первый секретарь Воронежского обкома Варейкис выступил с докладом, по которому было вынесено единодушное решение. Газету "Ленинский шлях" закрыть, украинские районные газеты и делопроизводство на украинском языке с 1 января перевезти на русский язык, издательству "Коммуна" прекратить издавать учебники и брошюры на украинском языке, с сентября 1933 г. подготовить перевод преподавания с украинского на русский язык, и самое главное прекратить украинизацию районов. В концу 1932 г. ликвидирован областной отдел нацменьшинств. Еще один документ – это постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 10 января 1933 г.: в период успешной ликвидации капиталистических элементов в городе и кулачества в деревне, разные украинизаторы на территории украинизированных районов РСФСР оживили все националистические элементы, переходя на путь вредительства и контрреволюционного саботажа. Все это заставляет партию и правительство перевезти все украинизированные школы с украинского на русский язык".

Националистическая карта чуть позже будет очень успешно разыграна органами. Например, в 36-37 гг. в Воронеже прошел процесс над членами УНО, состоявшей из 20 человек. Её члены выступали за отторжение Украины от СССР и создание независимого украинского государства под протекторатом Германии. Одна из групп существовала в россошанском птицетехникуме...

А. Д. Марчуков:

Скажите, пожалуйста, в 1937 г. тоже голод был? Какую связь имеет птицетехникум, украинский национализм и голод?

Дроздов:

Я имею в виду, что это вопрос нужно рассматривать объемно, комплексно... Последствия голода сказались в 1936-37 гг., в том числе на изменении национальной политики...

Проф. М.В. Дмитриев:

Андрей Николаевич нам представил умозрительную, но красивую схему, а вот молодой человек дает нам конкретные сведения. В обоих случаях мы сталкиваемся с той же самой проблемой: есть ли связь между голодом 1932-1933 гг., ростом украинского национального самосознания и борьбой Москвы с "украинским национализмом"? А.Н. Окара и наш молодой коллега эту связь видят в неких хронологических совпадениях. Я же хронологический параллелизм за аргумент не принимаю, источников, которые эту связь отразили бы, пока не вижу... Где критерии и признаки, чтобы уверенно говорить: голод был орудием борьбы с национализмом и украинской нацией?

Возьмем Воронежскую область и Россошанский птицетехникум... В птицетехникуме, якобы, открыли группу украинских националистов... Но были ли они в самом деле националистами? И что – борьба с ними это продолжение борьбы с украинской нацией, начатой голодом 1932-33 гг.? Или это всё-таки больше похоже на выдумку выполняющих план сотрудников НКВД? В это время, как мы отлично знаем, многих обвиняли в сотрудничестве с японской и германской разведками... В фильме "Покаяние" один герой признается, что он копал подземный ход из Бомбея в Лондон. Мы таким признаниям пока не верим. Теперь появились основания верить?

Блог автора – матеріал, який відображає винятково точку зору автора. Текст блогу не претендує на об'єктивність та всебічність висвітлення теми, яка у ньому піднімається. Редакція "Української правди" не відповідає за достовірність та тлумачення наведеної інформації і виконує винятково роль носія. Точка зору редакції УП може не збігатися з точкою зору автора блогу.