Україну доб'ють на 20-річчя смерті Радянського Союзу

Ось-ось обранці українського народу – кращі люди України – депутати Верховної Ради – приймуть закон про землю, і країна перетвориться на великий-великий колоніальний горОд!

Можливо, в цьому є навіть щось містичне – своєрідна рима історії: в Росії початок кінця – після останніх виборів, а в Україні – після "земельного" закону – АКУРАТ ДО 20-ЛІТТЯ З ДНЯ СМЕРТІ СРСР.

Нижче – деякі роздуми – якраз на 15-ліття смерті СРСР, коли мені довелося побувати в Віскулях, де було підписано ті самі Біловежські Угоди.

ото так...





МАВЗОЛЕЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

декабрь, 2006

Вот уже полтора десятка лет ощущаю себя чужим сразу в двух больших антагонистических сообществах людей.

Одни говорят: СССР – это наша прекрасная, великая и могучая Родина, которую у нас украли три перепившихся подонка в Беловежской Пуще.

Другие говорят: "империя зла", "тюрьма народов", повинная в страшных голодоморах и геноцидах.

Одни говорят: Советский Союз развалили. Кто? Ну, разумеется, враги.

Другие говорят: сам развалился. Мол, "колосс на глиняных ногах", "нефтегазовый наркоман" – так ему и надо! (Сейчас, кстати, примерно также говорят и о Российской Федерации.)

Понимая логику каждой из позиций, не хочу соглашаться ни с одной из них.

Мое путешествие в Брест и находящуюся неподалеку, в Беловежской Пуще, резиденцию "Вискули" как раз в годовщину исчезновения СССР открыло мне еще один тайный смысл этой геополитической смерти.

Когда-то Александр Мороз сказал что-то вроде того, что кто не жалеет о Советском Союзе, у того нет сердца, а кто мечтает о его восстановлении, у того нет головы. То есть на эмоциональном уровне смерть СССР – это плохо, но на уровне рациональном – нейтрально или хорошо.

Я понимаю всё ровно наоборот: мои "лучшие годы" не успели пройти в СССР (кажется, они еще не наступили), поэтому эмоционально я к нему не сильно привязан. Да и невесты-эстонки, литовки, молдаванки, грузинки, казашки, узбечки, туркменки у меня не было. Самое гнетущее советское воспоминание: очередь как ритуал – очередь ради очереди. Среди моих родственников членов КПСС не было вообще (по обеим линиям! – с определенного времени я даже этим гордился). Хотя каких-либо диссидентов и антисоветчиков не было тоже (говоря объективно, беспартийность помешала моим родителям в карьерном продвижении).

Но на рациональном уровне я осознаю, что ликвидация СССР стала не "концом истории" и установлением либерального "рая на земле", а победой одной из сторон глобального геополитического противостояния: США-таки превратились в "мирового жандарма". Украину ликвидация СССР наделила формально-юридическим суверенитетом, но лишила суверенитета реально-политического.

Возможно, по этой причине в августе 1991 года я был за ГКЧП (пускай это и воспринимается как дурной тон), хотя считал и считаю до сих пор, что "путчисты" с трясущимися руками были горбачевской "разводкой" – такой же непрофессиональной и политнетехнологичной, как всё, к чему он прикасался.

Как заметил Сергей Кургинян, 19 августа власти не было что сказать своему народу, потому она включила по телевизору самое молчаливое из искусств – балет "Лебединое озеро". Советский Союз пережил три стадии своего существования: революционное "горение" 1920-х, сталинский "псевдоклассицизм" и хрущевско-брежневское вырождение (декаданс 1960-х и "застой" 1970-х). Горбачевская "Perestrojka" стала полным отрывом слов от смыслов, обозначающего от обозначаемого. Словоохотливый генсек уболтал своими ставропольскими словесами все остатки хоть какой-нибудь осмысленности.

Ведь, как известно, это в начале было слово, логос, смысл. А в конце – молчание, распад смыслов, ледяная немота вселенского ужаса.

Слово (точнее, молчание) Украины оказалось решающим для Советского Союза (хотя формально основная напряженность строилась по линии Ельцин – Горбачев, РСФСР – СССР). Отношения СССР (ранее Российской империи) и Украины всегда были обоюдосторонне драматичными: Киев влиял на Москву не меньше, чем Москва на Киев.

Тот факт, что без Украины невозможна никакая евразийская империя, открыл не Збигнев Бжезинский в конце 1990-х, а царь Алексей Михайлович в середине 1650-х. Украина была ключевой составляющей имперского пространства, которое символически возводилось к Киевской Руси. Украина была "кадровым ресурсом" и для Российской империи, и для СССР. Украина была "критической массой" для реализации всех без исключения больших имперских проектов. Когда это понял Хрущев, появились пропагандистские концепты УССР как "второй среди равных" и "великого украинского народа" (при Сталине, как известно, "великим" был только русский народ). Тогда же с целью укрепления конструкции советского государства в очередной раз обдумывался проект переноса столицы СССР в Киев.

С другой стороны, империя придала Украине отчасти имперский вид.

Именно национальный, а не территориальный и не автономистский принцип построения советского государства был избран Лениным и соратниками накануне Октябрьской революции 1917 года, как теперь оказывается, именно под украинским влиянием. СССР для Украины – это, помимо прочего, еще и украинизация 1920-х годов, то есть создание украинской советской политической нации, и три голодомора, пытавшихся эту самую политическую нацию извести.

Я не говорю, что нынешняя Украина такая большая благодаря Ленину, Сталину и Хрущеву. Хотя допускаю, что была бы меньше, если бы первый категорически выступал против нахождения в составе УССР индустриального Донбасса, второй – против присоединения Западной Украины, третий – против передачи Крыма и Севастополя. Возможно, Украина могла бы стать еще больше – за счет Берестейщины, Пинщины, Стародубщины, российской части Слобожанщины, части Кубани, Приднестровья, Холмщины, Лемковщины, Подляшья, Пряшевщины. Но не сложилось.

Город Брест и окрестности, где говорят преимущественно на украинских полесских диалектах, не вошел в состав УССР. А с ним, как оказалось, связаны принципиальные вехи славянской, общеевропейской и даже мировой истории.

Именно с Брестской унии 1596 года берет начало грекокатолицизм и глобальная религиозная война в Украине и Беларуси.

Именно заключенный здесь в 1918 году Брестский мир зафиксировал координаты и контуры Европы между Первой и Второй мировыми войнами. Точнее, Брестский мир стал мостом, причинно-следственной связью между Первой и Второй.

Случайно ли, что Великая Отечественная война началась именно с удара по Брестской крепости?

Понятно, что если Советскому Союзу суждено было где-то окончить свое существование, то непременно в подобном "заколдованном месте" – среди болот, топей и непролазного леса.

Поэтому я не сильно удивился, когда оказалось, что архитектурный облик президентской резиденции в Вискулях, где в ночь с 7 на 8 декабря 1991 года Ельцин, Кравчук и Шушкевич нанесли главный удар по СССР, напоминает Мавзолей Ленина. Хотя, разумеется, они не убили Союз, а лишь констатировали его смерть.

Павильон, в котором заседал "консилиум политиков-патологоанатомов", – это выстроенный в Беловежской пуще в 1957 году для Хрущева охотничий домик: такая же ступенчатая пирамида, такие же кубы, стоящие друг на друге, как и на Красной площади. Как известно, ленинский Мавзолей спроектирован архитектором Щусевым и построен по образцу известного алтаря из храма Зевса в Пергаме, упоминаемого в Апокалипсисе Иоанна Богослова как "престол сатаны" (Откр. 2, 13).

Да, Советский Союз не вписался в постиндустриальный мир. Он, как большой динозавр, был апофеозом индустриальной эпохи. Хотя без СССР все постсоветские страны ждала не постмодернизация, не блистающая эпоха процветания в глобальном мире, а де-модернизация, де-индустриализация, дебилизация и архаизация – возможно, за исключением Беларуси (уж не благодаря ли сохраненной "мумии" СССР?). Но за Советский Союз никто не стал бороться по-настоящему – рискуя своей свободой и кровью, а не в формате постмодернистского шоу (Жириновский, Зюганов, Симоненко, Грач, Витренко).

Как бы то ни было, но антагонисты, с которыми мне скучно, говорят о советском прошлом: мрачном и кровавом либо прекрасном и сияющем.

Теперь же время говорить о будущем. О форматах выживания, о новых формах международной интеграции (прежде всего на постсоветском пространстве), о выстраивании восточноевропейской (поствизантийской) цивилизационной идентичности, а также о сохранении народа и о де-дебилизации людей. Иначе говоря, пришло время думать о новых, универсальных смыслах существования Украины. Или подумает кто-то другой.

Ведь государство умирает не от падения мировых цен на нефть и газ, а от источения смыслов, которые его образовали. Поскольку, на самом деле, в основе государственности лежит не общий интерес, а надличностные максимы. Или, как в случае с национальными государствами, надличностные "минимы". И политическая мощь (hard-power) любого государства прямо пропорционально зависит от порождаемой им "гибкой власти" (soft-power) – привлекательности, осмысленности, духовных ценностей и стратегий управления "нематериальными активами". СССР умер, когда выдохлись смыслы его существования, а порожденная им "гибкая сила" превратилась в недомогание.

Неужели смерть Советского Союза ничему не научит Украину?

декабрь, 2006

Блог автора – матеріал, який відображає винятково точку зору автора. Текст блогу не претендує на об'єктивність та всебічність висвітлення теми, яка у ньому піднімається. Редакція "Української правди" не відповідає за достовірність та тлумачення наведеної інформації і виконує винятково роль носія. Точка зору редакції УП може не збігатися з точкою зору автора блогу.