28 серпня 2013, 09:05
Деньги, махинации, наркотики и террористы Часть 3
Артем Петренко, для "Главкома"
Первую часть читайте тут
Вторую часть читайте тут
Что дальше?
Многие исследователи сходятся во мнении, что в ближайшие 10-15 лет ожидать ускорения экономического роста в мире не стоит. За последние годы долг развитых стран еще более возрос. В результате кризиса 2008 года значительная часть задолженности частного сектора легла на плечи налогоплательщиков. К примеру, только страны Евросоюза за период с начала финансового цунами в 2008 году по конец 2011 года потратили на поддержку банков более 1,6 трлн. евро.
Если же рассматривать ключевую экономику мира, то именно с "рейганомики" 80-х в США началось наращивание государственных долгов. А еще с отмены золотого стандарта и нефтяных шоков 70-х началась постепенная финансоализация мировой экономики, когда прибыли стали медленно, но уверенно перетекать из производственного сектора в финансовый. В 90-е США и вся Большая семерка выехали не только за счет новых технологий и углубления разделения труда, но и за счет освоения новых рынков – расширения границ долларового мира после поглощения социалистического лагеря. В двухтысячных основой мирового роста стало надувание финансового пузыря. Кевин Филлипс в книге "Дурные деньги: безрассудные финансы, провальная политика и глобальный кризис американского капитализма" отмечает, что последние 4-5% роста ВВП в финансовом секторе в 1990-е и 2000-е годы "были связаны с недобросовестностью и корыстными ухищрениями: экзотический бум ипотеки, безрассудное "пакетирование" долгов в ценные бумаги и другие новации, которые лучше подошли бы для казино". "Смазкой служила безудержная выдача кредитов. С 1987 по 2007 год общая задолженность в США выросла с $11 трлн. до $48 трлн., причем в авангарде этой волны ненасытного обжорства шел долг частного финансового сектора", – пишет Филлипс.
Конечно, нельзя забывать, что свой вклад в мировой рост в последние 2 десятилетия внес Китай, который уже выходит из привычной схемы разделения труда, все больше залезая на высокотехнологическое поле развитых стран. Из удобной производственной площадки с дешевой рабочей силой он все больше превращается в конкурента. Что порождает еще один конфликт.
Вследствие отсутствия достаточного уровня роста и усиления давления долгов на госбюджеты ключевые государства будут все больше сокращать социальные программы. Рост недовольства продолжится. Обострятся демографические, культурные и политические разногласия. Для собственного сохранения у власти правительства также ускорят давление на богатых.
Подобное происходило после Великой депрессии и Второй мировой войны, когда роль правительств значительно возросла, а экономическое влияние правящего класса было снижено. К примеру, как утверждает американский профессор Дэвид Харви, в США доля национального дохода, приходящегося на 1% наиболее богатых граждан, упала с 16% (довоенный показатель) до 8% к концу Второй мировой и оставалась примерно на таком же уровне в течение почти трех десятилетий. В результате неолиберальной революции доля национального дохода наиболее богатого 1% американцев к концу 1999 года практически вернулась к довоенным показателям, а концу первого десятилетия нового века – доходы наиболее богатых за счет дерегуляции и финансовых манипуляций продолжили расти невероятными темпами.
Впрочем, попытки правительств ограничить доходы банкиров будут вялыми и бессистемными. Многие понимают, что общественное мнение, требующее "отобрать и поделить" не всегда право. Одно дело – бесконтрольные прибыли на массовых махинациях с продажей "мусора", а другое – необходимость стимулирования предпринимательской активности для поддержания роста и важность в этом процессе здоровья банковской системы, которая, как известно, является "кровеносной системой экономики".
К примеру, попытки администрации Обамы обрезать баснословные бонусы финансистов до сих пор заканчивались неудачей. Но вот Европарламент в апреле 2013 года после долгих дебатов таки одобрил пакет мер по ужесточению регулирования банковской системы. Среди мер – ограничение бонусов размером годового оклада. Закон должен вступить в силу с 2014 года. Очевидно, продолжится наступление на оффшоры.
Впрочем, события на Кипре наиболее ярко показали, что эра привычного капитализма с его неприкосновенностью банковских вкладов и банковской тайны – в прошлом. Естественно, что экспроприировать будут не у всех, а у наиболее слабых. Важно другое. Все эти процессы будут и дальше порождать и углублять социально-экономические противоречия и конфликты, и уж никак не могут служить основой для новой длинной волны всемирного ускоренного роста (речь не идет о коротких циклах в несколько лет, которые создают иллюзию восстановления). В прошлом веке подобные системные кризисы дважды разрешались мировыми войнами и переходами к новому технологическому укладу. Теперь, воевать в таких масштабах, будем надеяться, никто не рискнет. Поэтому процесс, скорее всего, будет долгим и мучительным с тысячами мелких и средних конфликтов и десятками средних и крупных экономических и социально-политических шоков. Египтом или Кипром дело не ограничится.
И сегодня определенная опасность повторения возникновения "финансовых пузырей" остается, ведь мировая экономика невероятно финансоализована: по данным "Файненшнл таймз" (Financial Times), с 1990 по 2010 год глобальный финансовый капитал утроился. Именно поэтому более строгий надзор правительств за финансовыми рынками необходим.
Развитие технологий запутает процесс, но в том то и соль, что в условиях повсеместного дефицита госфинансов и общей неопределенности вкладывать в науку будут очень осторожно. К примеру, "сланцевый бум", который значительно снизил стоимость газа на внутреннем американском рынке и дал США очередное преимущество, можно назвать ярким примером влияния новых технологий на мировую экономику и политику. И это определенный аргумент в пользу оптимистов, утверждающих, что будущее мировой экономики не столь мрачно, как может кому-то показаться.
Впрочем, прогнозы – вещь неблагодарная. Как говорится, главное, чтобы не было войны. А государства – чтобы спокойно и взвешенно проводили реформы, в том числе и регуляцию финансового рынка. И ограничение возможностей для т.н. "иррационального изобилия", когда деньги все больше делались из денег, а не в результате производства товаров, и сужение лазеек для всевозможных махинаций и отмывания "грязных финансов" уж точно не повредит мировой экономике.
Украина также вполне может использовать лучший мировой опыт, разумно повышая роль государства в финансовой сфере. Главное в этом процессе – создать условия для притока инвестиций не в спекуляции или экспорт ресурсов, а в перспективные отрасли с высокой добавленной стоимостью, которые в ближайшие десятилетия смогут обеспечить конкурентоспособность украинской экономики
