Покушение на Шефира, взрывы складов и другие спецоперации
В новом выпуске программы "Совет нацбезопасности" Татьяна Попова обсудила спецоперации, которые происходили на территории Украины и те, что официально делала Украина за пределами нашего государства с Алексеем Арестовичем – спикером Трехсторонней контактной группы и советником по вопросам стратегических коммуникаций Офиса президента и генералом запаса Виктором Ягуном – бывшим заместителем Службы безопасности Украины.
Полную версию смотрите здесь:
- ПОПОВА: Первый и самый громкий на данный момент вопрос – покушение на первого помощника президента Сергея Шефира. Кому это было интересно и насколько профессионально была выполнено?
- ЯГУН: Во-первых, покушение было, то есть это не фейк. Действительно стреляли и был стрелок и были те, что ранены. Во-вторых, я считаю, что было все же демонстративное запугивание, чем желание уничтожить объекта, сидевшего в машине. Так получилось, что попал под удар шофер. Что это было? Я думаю, что это связано с внутренними коммерческими делами, но никак не угроза со стороны других государств или даже олигархов или еще кого-то. Скорее всего, что это какие-то внутренние разборки. Я не верю в международные дела и в то, что это была какая-то чрезвычайная спецоперация, которую кто-то там организовывал. Потому что, если бы это была спецоперация, мы бы видели достижения результата. Если ставится цель, сама цель достигается и дело приобретает совсем другие черты.
- ПОПОВА: Алексей, а вы как считаете, кому это было выгодно?
- АРЕСТОВИЧ: Кому это было выгодно очень трудно сказать, потому что уровень первого заместителя – это человек, который может задеть очень много интересов. В конце концов, это могло бы быть просто предупреждение президенту Зеленскому из-за Сергея Шефира. То есть, мотивирование – это вопрос следствия. Надо иметь конкретно данные, чтобы выстроить мотив. И мы пока не знаем, потому что не имеем реальной информации. По моему глубокому убеждению, как господин генерал заметил, это реальное покушение без попыток имитации, довольно профессионально человек выполнял. То есть он по автомобилю, который движется, попал несколько раз, ранил водителя трижды. Для меня понятно, что он хотел остановить автомобиль путем вывода водителя из строя и затем дойти и добить Шефира. То есть это более чем серьезно. Уже не говоря о том, что пули имеют такое плохое свойство – срикошетить внутри автомобиля. То есть так никто не имитирует, это для меня ясно. По мотивировкам, это дело спецслужб, Нацполиции, Генпрокуратуры, они должны установить заказчика и мотив соответственно. Гадать об этом сложно сейчас.
- ПОПОВА: Я просто знаю это место и там единственное место, мне кажется, от Иванковичей к Лесникам, где с обеих сторон лес. Это единственное такое место.
- АРЕСТОВИЧ: Да, я тоже очень хорошо знаю это место. Потому что у меня там родители рядом живут, и я там часто езжу сам.
- ПОПОВА: Достаточно глухое.
- АРЕСТОВИЧ: То есть люди просчитали. Поставили человека, который умеет стрелять, безусловно, и умеет скрыться с места происшествия. Здесь довольно профессионально.
- ПОПОВА: Второй вопрос, подрывы складов с 2014 года в Ичне, Балаклеи, Калиновке, Сватово и Кривом Роге. Они схожи с подобными случаями в Чехии и Болгарии расследование по которым делал Bellingcat. Там это делали русские. А кто это делал у нас?
- ЯГУН: Все, что связано со взрывами наших складов во всех этих перечисленных городах, я бы все же сказал, что возможно были разные кейсы. То есть необязательно, чтобы это были диверсанты или безалаберность тех людей, которые охраняли те составы. Скорее всего, что до тех составов, например, как Калиновка, могли бы быть причастны действительно диверсанты со стороны Российской Федерации. Тем более, что мы видели сейчас активно идет расследование подобных случаев за рубежом (Чехия, Болгария) и оно настолько близко и подобно было во времени и в развитии событий и как это все происходило. Что я думаю, что это где-то близко к выполнению и возможно даже в рамках одной широкомасштабной спецоперации врага. Другое дело, что это накладывалось на ту бесхозяйственность и безалаберность наших военных, которые просто не ожидали, что в тылу у себя враг может спокойно делать что угодно. Ну и не исключается так же списание тех или иных боеприпасов, которые могли быть просто реализованы. Поэтому все это надо проверять и это все требует тщательной и взвешенной проверки в рамках следствия, которое должно быть произведено Службой безопасности ГБР и Генеральной прокуратурой.
- ПОПОВА: Алексей, а вы как считаете?
- АРЕСТОВИЧ: Мне остается только поддержать господина генерала. Я также считаю, что это с огромной долей вероятности российский след. То есть это профессиональные, подготовленные по единому замыслу диверсии по стратегическому занижению потенциала Вооруженных Сил Украины и других силовых структур.
- ПОПОВА: Чтобы забрать у нас боеприпасы.
- АРЕСТОВИЧ: Да, дефицитные, которые очень трудно достать. И по количеству уничтоженных боеприпасов, за 30 лет у нас не было такой катастрофы в сфере нацбезопасности, обороны по масштабам снижения нашей боеспособности. Это катастрофа. Но и вторая версия также не исключается, что это было родственно, то есть вместе действовали, или одновременно использовано или по крайней мере часть диверсии была возможна для того, чтобы скрыть многочисленные хищения на этих складах. Эта версия также рассматривается. Я думаю, что, если бы я вел, я бы рассматривал. И дело за следствием. Это огромная резонансная вещь и здесь надо довести до конца, если мы государство, уважающее себя и общество, которое уважает, такие вещи нельзя сбрасывать. Надо реально установить виновных и наказать. Потому что, я могу повторить только, что потери огромны и страшны.
- ПОПОВА: Ты полностью исключаешь, что это могла быть обычная халатность?
- АРЕСТОВИЧ: Нет, это не халатность. Даже при такой, как они хранились, там есть признаки того, что халатностью это быть не могло. В частности, подрыв не только тех боеприпасов, которые лежали на открытых площадках, хранились на почве или на поддонах, а тех, что в глубине находились, насколько я помню, обстоятельства дела, которые были в открытых источниках. То есть я допускаю, что россияне просто агентурным способом разработали сотрудника этого состава, вошли, обусловили его поставить какое-то взрывное устройство, которое начало цепную реакцию. И одновременно начальство, которое на это согласилось или функционеры, желающие скрыть результаты их хищения, например, они это сделали сознательно, охотно и возможно еще один строй, который россияне не предполагали, поставили с другой стороны по той номенклатуре боеприпасов, которые хотели уничтожить лично они.
- ПОПОВА: Помнишь, Bellingcat говорил, что они будут расследовать эти подрывы и они считают, что там есть русский след. А есть какое-то сотрудничество между нашими органами, прокуратурой, кто это расследует?
- АРЕСТОВИЧ: Мне пока не известно и в общем-то вопрос сотрудничества официальных органов по журналистскими расследованиями – это не так просто с точки зрения закона. Я думаю, что консультации какие-то должны быть, но можно это оформлять как доказать, например, или материалы следствия, это огромный вопрос.
- ПОПОВА: Ты имеешь в виду, что там есть тайна следствия и вы не можете раскрывать.
- АРЕСТОВИЧ: Да, на порядок оформления доказательств, которые получили журналисты путем журналистского расследования, здесь надо спрашивать юристов, а не специалистов по законодательству.
- ПОПОВА: Ты понимаешь, что это важно для Украины?
- АРЕСТОВИЧ: Это важно, безусловно. Я об этом сказал, что это, пожалуй, самая большая катастрофа, комплекс событий, которые причинили наибольшие потери в сфере нацбезопасности и обороны за 30 лет существования нашего государства. И спускать это нельзя и для этого все средства хороши от наших органов, от правоохранительных органов и спецслужб других стран к Bellingcat любого журналистского расследования и так далее. Я предпочел бы, чтобы это все было доведено до тщательного конца, была предоставлена соответствующая юридическая оценка и политическая оценка этому.
Продолжение читайте в следующем блоге
