Российский ''плавильный котел''
Недавняя дискуссия в российском публичном пространстве – выступление Константина Райкина на тему недопустимости цензуры в театрах; реакция мотоциклиста Хирурга и выпады в адрес Райкина, которого якобы "соблазнил дьявол"; затем комментарий Дмитрия Пескова; дальше ответ Пескову Андрея Звягинцева; параллельно обращение Владимира Познера и т.д. – обозначили направление тенденций в РФ. Дискуссия вокруг памятника Ивану Грозному в Орле несколько ранее – по сути, об этом же.
Это я к тому, что агрессивная пропаганда официальной России чем дальше, тем больше локализуется (если говорить об эффекте) внутри самой РФ (в мире никто не верит в ахинею о вездесущих псевдоврагах, распространяемую российскими СМИ) – поиски "бандеровцев" по всему миру все стремительней находят свое продолжение в подавлении любого инакомыслия внутри РФ. Более того, курс Кремля на изоляционизм показывает не вполне осознанные и пока не ощутимые, но уже изменения "структуры" внутри самого российского правящего класса.
Когда-то я писала, что в Украине, как и на Западе, преобладает мнение, что российский политический класс делится на две базовые группы – "силовиков" и "либералов". И тогда, и теперь я считаю, что такое деление не вполне отображает/не соответствует действительности. В том смысле, что либеральные ценности никогда не были основой российской государственности, о чем я подробно писала в исследовании "Аудит внешней политики Украина-Россия" для Института мировой политики (https://drive.google.com/file/d/0B7i_OSucRX5wRjhCckJrYkhrYW8/view). Кроме того, "силовики" и "либералы" не столько противостоят друг другу, сколько являются частью одних и тех же процесов. Просто потому, что ни первые, ни вторые не существуют как отдельные классы. В одном лице может сочетаться "либерал" по взглядам и в то же время абсолютный сторонник политики Кремля, ассоциирующейся с силовым началом и антизападничеством. Обе эти группы представлены олигархами, бюрократами, силовиками, спикерами (это хорошо видно по фигурам, участвующим в эфирах на российских федеральных телеканалах). В этом смысле, и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев, и Сергей Кириенко, независимо от того, выходцами из каких структур и институтов они являються, – представителями политического класса РФ.
Гораздо в большей степени считаю соответствующим реалиям мнение тех, кто выделяет следующие группы: "москвичи", "питерцы", "провинциалы" (данное деление выстраивается исходя не из принципа территориальности, а исходя из способа заработка денег и образа жизни). Условно говоря, если "москвичи" – это традиционалисты, продоложатели политики Ивана Грозного и Иосифа Сталина, то "питерцы" – это своеобразные петровцы, продолжатели линии Петра I, которые считают, что с Западом надо сотрудничать. И третья категория – это "провинциалы" – жители отдаленных регионов РФ, которые считают, что их все время в чем-то ограничивают; у них нет никакой идеологии, зато у них есть энергия и сила неосвоенности; их историческая роль может резко возрасти, если кризисные явления и конфликты начнутся внутри / между "москвичами" и "питерцами". Предпосылки для такого процесса уже заложены, начиная с 2014 года. "Питерцы", по сути, стали превращаться в "москвичей", и при этом обе эти категории стали размываться на уровне повестки страны "провинциалами", то есть "консервативным большинством".
Ура-патриотическая риторика, секторальные и персональные санкции в отношении представителей российских элит, сокращение ресурса возможностей приводит к "гибридизации" политического класса – смешивание первых двух условных групп ("москвичей" и "питерцев") и рост влияния группы "провинциалов", которая составляет ядро электората Владимира Путина и является основным потребителем российской пропаганды. Те, кто был сторонником Запада, а это значительная часть окружения Путина, очевидно, рассчитывали, что "курс на изоляцию" – это краткосрочный период, России удастся додавить Запад и Украину и восстановить статус-кво по многим направлениям. Но этого не получилось, и не могло получиться. В итоге, появилась формула "Есть Путин – есть Россия", которая как раз и отражает трансформации, происходящие на уровне изменений политического класса. Оказалось, что партии, институты государства и общества, с точки зрения устойчивости и прочности России – вторичны. Есть только "лидер-жрец" и "паства".
И это дорога в никуда. Потому что рано или поздно российский политический класс осознает ошибочность политики последних двух с половиной лет. А изменить что-то – будет сложно, потому что ставка на "консервативное большинство", на понимание и видения политики на уровне "провинциалов" не позволит отклониться от текущего курса. Ура-патриотическую риторику все время надо подпитывать, особенно в условиях ухудшения экономической ситуации. Ни Крым, ни Донбасс уже не возбуждают с прежней силой российское общество. Образ "бандеровца" исчерпывается, вопреки всем стараниям российской пропаганды привязать его к тем или иным историческим спорам/трагическим страницам. Ставка исключительно на смену власти (в США и странах ЕС, где будут выборы в следующем году), то есть на личности – тоже очень слабая позиция, как для страны, претендующий на влияние в регионе и в мире. Так что зря российское общество так радовалось мему "Крымнаш". В итоге – ура-патриотизм, агрессия и поиск "врагов" уйдут вовнутрь РФ.
Российская власть, несмотря на рейтинги Путина за 80 %, на самом деле находится в очень непростом положении. Ни один из вариантов развития ситуации не останавливает российский политический кризис в перспективе. Недовольные будут при любом раскладе. Путин впоследствии может быть не понят ни внешним миром, ни сторонниками возрождения империи, ни западно ориентированной частью общества. И никакие законы о создании российской нации ничего не изменят. Во-первых, до сих пор непонятно, что хочет построить Кремль – национализм или империализм. Если российская власть хочет совместить слабый национализм и слабый империализм, то тогда непонятно, как можно совместить "русские марши", "русскую весну", "Россия – для русских, "Москва – для москвичей" и национальные республики, ислам, конфликты на межнациональной почве и т.д. А, во-вторых, без такой составляющей как гражданское общество очень сложно выстроить межнациональный диалог в многонациональной и многоконфессиональной стране (в РФ более 200 национальностей). Россия же наоборот отдаляется от этой составляющей, и понятно почему – гражданское общество означает институциональное развитие и конкуренцию. А конкуренция – это всегда риск для политического режима.
